Однажды в 3:15 ночи, только начав работу над статьёй, писательница Мишель Лукаду обнаружила у себя зависимость от дедлайнов, которые она сама себе придумывала.
Рассказываем, как всё было:
«Алмазы рождаются под давлением. Самое время. Надо это сделать, Мишель»
Было 3:15 ночи, и я мысленно подстегивала себя, так как села за ноутбук ещё в 2 часа ночи. Муж храпел в постели рядом со мной, а мои маниакальные глаза горели амбициями, как синий экран ноутбука, освещавшего тёмную комнату. Это нужно сделать.
Алмазы рождаются под давлением. И в этой ситуации я сама создавала давление. Я откладывала до последней минуты и теперь торопилась, чтобы успеть до 9 утра, а расплатой был мой сон. Однако в 3:15 я не ругала себя за эту оплошность. Я была воодушевлена. Полна адреналина. Зависима от срочности.
Что такое зависимость от срочности
Оказывается, существует и такая зависимость.Её суть заключается в том, что необходимость что-то срочно и быстро сделать мотивирует нас и доставляет удовольствие.
Писательница Мишель Лукаду поняла, что постоянно откладывает дела по этой же причине: «Я всегда выполняю задуманное, но многие дела оттягиваю до последней минуты, собственноручно создавая давление и сокращая количество времени, в течение которого я могу что-то делать. И да, этот процесс вызывает выброс адреналина».
Доктор Дион Клайн называет зависимость от срочности «новой корпоративной болезнью»:
«Многие настолько привыкают к приливу адреналина, вызванного необходимостью срочно что-то сделать, что становятся зависимыми от него из-за чувства возбуждения и энергии — как игроки в азартные игры».
Мишель так же поняла, что постоянная потребность создавать для себя воображаемые цели и сроки вызывает у неё чрезмерный стресс. И что она, возможно, просто зависима от этого процесса.
Человеческий мозг жаждет состояния неотложности, потому что срочность активирует мотивационные цепи, которые повышают уровень дофамина, объясняет доктор Рик Хэнсон.
Когда мы решаем что-то сделать и доводим это до конца, уровень дофамина повышается. Однако между стартом и финишем он падает. Ощущая падение дофамина, мы становимся раздражительными и тревожными, поэтому ещё упорнее стремимся к достижению целей.
«Но даже в лучшем случае мотивация, вызванная срочностью и давлением, наносит ущерб. Это сужает фокус к конкретной цели до туннельного зрения. Чувствуется напряжение, зажатость и дискомфорт — и это обычно запускает систему реакции на стресс, постоянная активация которой негавтивна для здоровья и благополучия в долгосрочной перспективе», — пишет Хэнсон.
Типы зависимости от срочности
Ощущение неотложности, определённо, повышает продуктивность, но слишком большая срочность может вредить здоровью. Однако разные люди устраивают себе это ощущение по разным причинам.
По мнению клинического психолога Эльзы Андрон, существует 3 типа зависимых от срочности людей.
Любители адреналина — вынуждены достигать всё больших и больших высот. «Они ходят по канату между конструктивным давлением, которое мотивирует, и деструктивным, которое может парализовать», — говорит Андрон. Любители адреналина часто используют для создания стрессовых ситуаций внешнюю мотивацию — например, планируют вечеринку, чтобы сделать дома уборку, или ставят дедлайны там, где они не требуются.
Прокрастинаторы — откладывают дела до последней минуты, чтобы получить выброс дофамина. Часто у этих людей нет мотивации что-то делать, если их не поджимает время. Не все прокрастинаторы зависимы от срочности, но некоторые — да.
Перфекционисты — Андрон называет третий тип зависимых перфекционистами, но относится к ним не так, как мы привыкли. Этот тип людей бесконечно обдумывает проект, прежде чем создать что-то осязаемое. Они никак не могут взяться за дело, так как считают, что недостаточно хорошо всё продумали, поэтому тянут до последней минуты.
Осознание зависимости
Осознав свою зависимость, Мишель научилась определять, где, действительно, срочное дело, а где оно придумано ей самой.
Она сформулировала 4 вопроса, которые нужно задать себе, отвечая на запросы, приступая к новому проекту или устанавливая срок:
- Это важно? Если да, то почему?
- Как моё тело реагирует на решение или обязательство сделать это? Чувствую ли я стресс или расслабление? Я зажата или открыта?
- Сколько времени это займет? (И если я устанавливаю для себя дедлайн — действительно необходимый — то добавляю 15% к этому времени)
- Чего я избегаю или пытаюсь скрыть?
В случае с последним вопросом, не всегда есть что-то, чего вы избегаете или пытаетесь скрыть, но задать себе этот вопрос всегда полезно.
Финальные мысли Мишель Лукаду
Зависимость от срочности широко распространена в современном обществе. Мы носим слово «занят» как почётный знак. Но если, действительно, задуматься об этом, то понятно, что мы наиболее продуктивны, когда не заняты.
Дофаминовый выброс от быстрых достижений настолько хорош, что для некоторых становится непреодолимым. Да, усердно работать и быстро добиваться своих целей — это потрясающе. Мотивация и драйв — это одинаково круто. Стресс, который сопровождает постоянное состояние гипервозбуждения,… не круто.
Я благодарна за то, что обнаружила эту склонность создавать занятость в своей жизни, и ещё сильнее за то, что и дальше учусь различать, что важно, а что может подождать. И, кстати, на следующий день я прочувствовала каждую минуту своей писательской сессии в 3 часа ночи. В следующий раз буду стремиться к качеству, а не к количеству